Это первая не только в отечественной, но и в мировой литературе книга, посвященная изложению и анализу одного из самых глубоких и перспективных подходов в современной мировой психологии и психотерапии – экзистенциально-гуманистического подхода Джеймса Бюдженталя. Подробно рассмотрены история возникновения этого направления, его философско-теоретические основы, а также психологическая концепция глубинного общения, на базе которой строится практика психологического консультирования.

Быть иль не быть, вот в чем вопрос.

Достойно ль

Смиряться под ударами судьбы

Иль надо оказать сопротивленье?..

Вильям Шекспир

Мы не лечим болезни и не исправляем нарушения, мы освобождаем пленников...

Джеймс Бюджентал

Предисловие

Эта книга появилась не вдруг и не случайно. Она имеет свою, уже довольно большую, предысторию. Летом 1992 года на II Международной конференции по гуманистической психологии в Москве выступила Дэбора Рэхилли (Deborah Rahilly) из США с рассказом о концепции своего учителя – Джеймса Бюджентала (СНОСКА: Сразу следует оговорить «проблему имени»: пожалуй, именно James Bugental имеет самую разнообразную форму написания своей фамилии на русском языке (я насчитал уже больше пяти вариантов!); не вступая в дискуссию о том, как будет правильно «на самом деле», я предпочитаю использовать ту транскрипцию, которую слышал от самого J. B.) (James Bugental), одного из лидеров экзистенциально-гуманистического подхода (ЭГП). Ее сообщение вызвало большой интерес. И тогда же группа российских психологов (Елена Мазур, Дмитрий Леонтьев и автор этих строк, которые к тому времени уже давно и серьезно интересовались гуманистическим направлением) договорилась с Дэборой о проведении после конференции нескольких ознакомительных семинаров – в том числе в Москве и Санкт-Петербурге. Эти короткие, но очень насыщенные встречи прошли успешно, и в обоих городах образовались группы психологов и психотерапевтов, заинтересованных в более глубоком освоении этого подхода.

Поддержать проект Комментарии

36k Автобиография Сергея Братченко

скрытый текст

Родился я 8 июня 1956г. в Харькове в семье театральных художников, очень известных и уважаемых на Украине, и в детстве много времени провел в театре, на спектаклях и за кулисами. Однако сам, к сожалению, к искусству ни способностей, ни интереса не проявил.
Там же в Харькове окончил среднюю (как теперь понимаю - ну очень среднюю!) школу, а затем поступил в Университет, сначала на биологический, а затем на психологический факультет. Здесь мне повезло - среди моих учителей были Галина Викторовна и Владимир Владимирович РЕПКИНЫ, которым я искренне благодарен за профессиональную и житейскую науку. Кроме того на факультете и вокруг него сложилась блестящая компания молодых, талантливых ребят, общение с которыми было для меня и радостью, и учебой, и источником вдохновения (запомнился, например, ряд увлекательных и бескомпромиссных публичных дискуссий по вопросам педагогической психологии с участием Сергея КУРГАНОВА и других ныне известных психологов и педагогов).
Затем была работа преподавателем психологии в авиационном институте и на различных курсах. Здесь я прошел первую и главную <педагогическую закалку> - уверен, если аудитория, к примеру, студентов-<мотористов> или мастеров и начальников цехов будет с интересом слушать лекции преподавателя по психологии и педагогике (и это в начале 80-х, когда и то и другое на производстве было в особом <почете>!!) в течение хотя бы нескольких дней, - такому преподавателю уже ничего не страшно:
Далее, в 1984-1987гг., было <золотое время> аспирантуры на факультете психологии Ленинградского Университета. Трудно сказать, что здесь оказалось более важным - учеба в одном из главных психологических центров страны, ежедневное общение с целым созвездием блистательных аспирантов-сокурсников или возможность творчества и свободного поиска на протяжении трех лет (последнее оказалось реальным благодаря мудрому руководству Валерия Александровича ЯКУНИНА, за что я ему очень признателен!!).
Десять лет работы в педагогическом Университете им. Герцена - это прежде всего радость общения со студентами филологического факультета, эрудированными, увлеченными, ищущими, остроумными, чувствующие гуманитарные проблематику часто даже точнее студентов-психологов.
Впервые познакомившись с работами БАХТИНА в 1976 году, я был потрясен ясностью мысли, красотой языка, глубиной проникновения в <тайны личности>, проникся пафосом гуманитарного взгляда на <мир человеческого>, а не позитивистского, технократического, манипулятивного (именно благодаря цитированию Бахтина и его комментариям я на всю жизнь запомнил безжалостный <приговор> Достоевского <Не люблю шпионов и психологов:>), очарован его знаменитой концепцией диалога и многим, многим другим: С тех пор Бахтин для меня - один из величайших мыслителей и гуманистов России.
После Бахтина психология в моих глазах сильно упала, мне показалось, что она примитивна и <мелко плавает>: Разочарование было очень сильным - пока я не открыл для себя гуманистический подход и прежде всего РОДЖЕРСА. Оказалось, что и психология может видеть в человеке не набор функций, не объект <научного анализа>, а Человека, проявлять к нему подлинное уважение, тонкое понимание и при этом оказывать эффективную помощь в решении ключевых жизненных проблем. Роджерс покорил меня своей мудростью, деликатностью, безграничной верой в добрую, конструктивную природу человека, а главное - показал реальный путь становления <человеческого в человеке> и конкретные условия поддержки сложнейшего процесса личностного роста. Именно Роджерс, на мой взгляд, как никто из психологов, видел в Ребенке не <недоделанного взрослого>, а живой росток жизни, которому в первую очередь нужны поддержка и сочувствие, а не формирование и коррекция: А еще Роджерс убедил меня, что существенное значение для развития Ребенка имеет только личностная зрелость Взрослого и качество их взаимоотношений, а любые технологии как таковые - вторичны и мало что решают.
Углубление в гуманистическую психологию привело меня к экзистенциальном взглядам (которые на уровне философии были близки мне всегда). И здесь мне сопутствовала удача, т.к. посчастливилось не только в течение ряда лет изучать экзистенциально-гуманистический подход, но и лично познакомиться и даже немного поучиться у его создателя, Джеймса Бюджентала. Наконец-то я нашел в мире психологии действительно <моё> и даже решился написать об этом направлении подходе целую книгу. Мне в подходе Дж. Бюджентала близко очень многое, почти всё: Но, возможно, самым ценным для меня является подлинное уважение к природе человеческой, осознание бесконечности и принципиальной неисчерпаемости глубин его души и, соответственно, - готовность к деликатности и осторожности, когда дело доходит до влияния на человека, вмешательства в его жизнь: Это очень честная и ответственная позиция. Сегодня Бюджентал - самый близкий мне по духу (да и по <букве>) психолог, профессионал и человек.
Лет шесть-семь назад попытки совместить мои психологические и педагогические интересы экзистенциально-гуманистической ориентации привели к рождению идеи ГУМАНИТАРНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ ОБРАЗОВАНИЯ, которой я усиленно занимаюсь последнее время. Сейчас я тружусь в С.-Петербургском университете педагогического мастерства на кафедре педагогики и андрагогики. Основные направления работы - во-первых, гуманитарная экспертиза образования, во-вторых, гуманизация образования и ее психолого-педагогические условия, в-третьих, подготовка практических психологов.
Кандидат психологических наук (с 1987г.), доцент (с 1989г.), имею более шестидесяти публикаций, в том числе - четыре книжки: <Диагностика личностно-развивающего потенциала> (Псков, 1997), <Гуманистическая психология как одно из направлений движения за ненасилие> (С.-Пб., 1999), <Введение в гуманитарную экспертизу образования> (М., 1999), <Экзистенциальная психология глубинного общения> (М., 2001).
Вот уже почти двадцать лет в центре моего внимания - РЕБЕНОК, ребенок как личность, как растущий человек, а также люди, которые помогают ему расти. Искреннее, но довольно поверхностное массовое увлечение гуманизмом (личностно-ориентированным подходом и т.п.), с одной стороны, и конъюнктурное его <насаждение>, с другой стороны, привело к такому же массовому и конъюнктурному отходу от него, разочарованию и даже обвинениям во всех грехах. Хочется надеяться, что несмотря ни на что, человеческое отношение к человеку (особенно - к Ребенку!) постепенно станет высшей ценностью. Распространение, объяснение, отстаивание гуманистических, экзистенциальных и других человекообразных идей считаю своим долгом и занимаюсь этим постоянно в С.-Петербурге, Москве и других городах России и СНГ. Кроме того, уже более десяти лет веду в разных городах семинары-тренинги по общению для психологов и педагогов. Приятно получить, например, такие отзывы о моей работе:
<Считаю, что Ваши занятия просто необходимы. Они дают возможность многое переосмыслить, помогают вовремя остановиться, посмотреть на себя со стороны, дают надежду в то, что еще не все потеряно, дают смелость, уверенность и надежду. С Вами хочется общаться, т.к. стиль общения Ваш подкупает искренностью, не утомляет, а завораживает, не поучает, а помогает понять и во многом разобраться - умно, изящно, остроумно>.
<Встреча с С. Братченко - это встреча с чудом. Это находка, о которой подспудно мечтал. То, что где-то внутри моего Я бродило неосознанно, вдруг начинает проявляться, как снимок на фотобумаге. Четкость позиции, ясность мысли, искрометный юмор, превосходное видение и чувствование аудитории, уверенность и ненавязчивость - это только маленькая частичка С. Братченко. Огромное спасибо.>

С.Л. Братченко

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

ИССЛЕДОВАНИЯ ТОЛЕРАНТНОСТИ В ОБРАЗОВАНИИ

Одной из ключевых компетентностей является толерантность – готовность и

способность человека жить и конструктивно действовать в многообразном мире. Ее

развитие превращается для отечественного образования в стратегически значимую

цель и потому эта проблема в последние годы стала чрезвычайно популярна как в

психологии, так и педагогике. Работ по толерантности огромное число и их

тематика весьма разнообразна, однако большинство из них можно отнести к двум

большим группам: с одной стороны – это теоретические разработки, с другой –

прикладные. При этом среди «теоретических» преобладают философские,

культурологические и социологические тексты достаточно высокого уровня

абстрактности (а зачастую и вовсе умозрительнопублицистические и даже

спекулятивные), а среди прикладных – педагогические разработки сугубо

технологическиметодического характера. Это само себе вполне естественно и даже

полезно; проблема, однако, в том, что образовался некий «разрыв» и очевидна

нехватка теорий «среднего уровня». В результате многие авторы пытаются

практикоориентированные подходы «выводить» напрямую из философских, этических,

культурологических и т.п. построений. Большинство педагогических работ по

толерантности исходят (явно или неявно) из «просветительской позиции»: такую

правильную идею толерантности и ненасилия достаточно лишь ясно, подробно и

настойчиво изложить – и это само себе обеспечит этой идее успех, она начнет

«работать»… При этом выпадает очень важное звено психологическое,

внутриличностное содержание феномена толерантности, без понимания которого, а

также соответствующих условий и механизмов его развития хотя бы в самом общем

виде трудно ожидать создания адекватных и эффективных педагогических стратегий.

В этом случае возрастает риск свести все к назиданию и декларациям на тему важности и нужности толерантности… Не претендуя на полноту и однозначность и осознавая предварительный и открытый для дальнейшего развития характер предлагаемых положений, рискну предпринять попытку сформулировать исходные идеи для построения ПСИХОЛОГИИ ТОЛЕРАНТНОСТИ (точнее – межличностной толерантности).

Толерантность не является механическим результатом действия какихлибо «факторов» (внутренних или внешних) как таковых; подлинная толерантность – это проявление сознательного, осмысленного и ответственного выбора человека, его собственной позиции и активности по построению определенных отношений (ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД).

Психологическое содержание толерантности не может быть сведено к отдельному свойству, характеристике это сложный, многоаспектный и многокомпонентный феномен, имеющий несколько «базовых измерений» (ДИВЕРСИФИКАЦИОННЫЙ ПОДХОД).

В сложной «анатомии» толерантности ее психологической основой и ключевым измерением являются личностное измерение толерантности – ценности, смыслы, личностные установки (ЛИЧНОСТНЫЙ ПОДХОД).

Среди всех разнообразных видов и форм толерантности для нас основанием общей толерантности человека является межличностная толерантность: толерантность как особый способ взаимоотношения и межличностного взаимодействия…общения с Другим, как межличностный диалог (ДИАЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД).

Полноценная толерантность –и прежде всего в своей личностной основе – не может быть результатом только внешних воздействий: толерантность не столько формируется, сколько развивается; помощь в становлении толерантности – это создание условий для развития… (ФАСИЛИТАТИВНЫЙ ПОДХОД).

Рассмотрим каждый из перечисленных тезисов.

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГУМАНИСТИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ТОЛЕРАНТНОСТИ.

Толерантность рассматривается в различных философских и психологических подходов – сегодня в литературе преобладают бихевиоральный (при котором толерантность рассматривается прежде всего как особое поведение человека) и когнитивный (когда толерантность в основе своей имеет знания и рациональные доводы…) подходы… С экзистенциальногуманистической точки зрения полноценная, зрелая толерантность – непременно осознанная, осмысленная и ответственная.

Такая толерантность не сводится к автоматизмам, к простым стереотипным действиям – это ценность и жизненная позиция, реализация которой в каждой конкретной ситуации имеет определенный смысл и требует от субъекта толерантности поиска этого смысла и ответственного решения.

Экзистенциальногуманистический подход исходит из признания неустранимой роли личности в любой совершаемой ею деятельности. При всей очевидной и весьма существенной роли социальных норм, общественных идеалов, идеологических и профессиональных требований и т.д. нельзя отрицать стремление и возможность каждого конкретного человека в своих действиях ориентироваться также (а иногда - прежде всего) на собственные цели, ценности, приоритеты. Это значит, что какими бы жесткими ни были «внешние рамки» работы педагога, в ее осуществлении он всегда привносит личностное начало, начиная от индивидуальной, часто весьма субъективной, трактовки этих внешних требований и заканчивая реализацией своих личных целей вопреки «генеральной линии». Даже при полном однообразии официальных требований к школам - их жизнь всегда будет очень разная именно потому, что работают там разные люди, которые неизбежно самоопределяются относительно той ситуации, в которой находятся, и особенно - в которой действует.

С этих позиций толерантность понимается не как незыблемое правило или готовый к употреблению рецепт, и тем более не как принудительное требование под угрозой наказания, а как свободный и ответственный выбор человека «ценностного толерантного отношения к жизни» (Асмолов, 2000, с.7). В частности, для учителя это означает, что толерантность – это особое качество его "способа бытия", а не только требование профессиональной роли или коммуникативный навык.

Главные вопросы состоят не в том, «почему я проявляю толерантность?»: а «во имя чего, ради чего я действую толерантно, какие ценности я отстаиваю и каков для меня в этом смысл?!». От ответов на эти экзистенциальные вопросы зависит подлинная суть тех или иных действий человека. С этой точки зрения «вынужденную» толерантность (так же как «выученную», «скопированную» и т.п.

виды толерантности «в страдательном залоге») – т.е. не осмысленную, не принятую как ценность и не ответственную – следует рассматривать как псевдотолерантность (а возможно – интолерантность, замаскированную под социальножелательные формы…). Именно поэтому толерантность не может быть гарантирована ни знаниямиуменияминавыками, ни набором тех или иных «психических черт», ни внешними условиями как таковым. Толерантные отношения не даны человеку, а заданы так же, как в гуманистической трактовке человека ему задана возможность, потенциал реализации здорового и конструктивного начала, который актуализируется не только при определенных условиях, но и при соответствующих усилиях самого человека. За внешними условиями и внутренними предпосылками должна последовать смысловая и иная активность человека, его свободное и ответственное самоопределение в каждой конкретной жизненной ситуации.

Отсюда вытекает еще одно важное для понимания толерантности следствие:

толерантность – это особый принцип существования того Мира, который человек строит на основе понимания и принятия множественности и многообразия бытия и признания неизбежности сосуществования различий. Осознание богатства и силы многообразия делает богаче и разнообразнее саму жизнь человека, он стремится строить свой Мир и свое бытие настолько сильным и гибким, чтобы быть открытым для сосуществования и взаимодействия с Другими.

ДИВЕРСИФИКАЦИОННЫЙ ПОДХОД К ТОЛЕРАНТНОСТИ.

Обзоры зарубежных и отечественных работ по толерантности свидетельствуют: не удается не только дать толерантности однозначную дефиницию, свести к какойто одной характеристике, но даже локализовать в определенной тематике. Одних только «важнейших предпосылок толерантности» – каждая из которых может открывать целое направление фундаментальных исследований – некоторые авторы насчитывают пять и более, среди которых: онтологические предпосылки, гносеологические, аксиологические, социологические, психологические и т.д. Но даже если попытаться ограничиться психологическими аспектами, то и здесь феномен толерантности не лежит только в одной плоскости – его содержание неоднородно, не подчиняется «линейному детерминизму» и не может быть сведено к отдельному свойству, показателю, характеристике… Толерантность это сложный, многоаспектный и многокомпонентный феномен, имеющий несколько линий проявления и развития, которые – по аналогии с предложенными Дж. Бюдженталом (Bugental, 1987) «базовыми измерениями общения» – могут быть названы базовыми измерениями толерантности.

Если мы утверждаем ценности плюрализма, вариативности, если мы сами достаточно толерантны, чтобы признать «многомерность человека» и его жизненного мира, в котором толерантность играет роль одного из ключевых принципов, то и саму толерантность мы будем рассматривать как сопоставимую по сложности и изоморфную по строению этому многоплановому и многообразному Миру… Сложность и многомерность феномена толерантности проявляется в нескольких направлениях.

Прежде всего – в многообразии видов и форм толерантности. Этот аспект диверсификации – наиболее очевидный, хотя, во многих философских, теологических трактатах толерантность пытаются представить как нечто однозначно понятое, четко определенное и неделимое. Зато в современной психологии как раз наоборот – толерантность «как таковая» просто исчезает, рассыпаясь на огромное множество вариантов, типов, видов, форм, уровней. Попытки систематизировать психологические исследования по толерантности весьма затруднены – термин «толерантность» оказался приложим почти к любому психологическому феномену.

Толерантность пронизывает все сферы социальной и индивидуальной жизни человека, является важным измерением практически любого психологического процесса и состояния, одним из ключевых «экзистенциалов» человеческой жизни.

Из осознания многообразии видов и форм толерантности становится ясно, что вряд ли корректно вести речь о «толерантной (интолерантной) личности» как таковой – точнее будет говорить об уровне или степени проявления толерантности (интолерантности), о вариантах и формах, о тех или иных акцентах и аспектах применения принципов толерантности в конкретных ситуациях… Можно также говорить об определенной динамике в развитии толерантности и выделять несколько фаз становления толерантности (Петтай, 2000). Причем, нельзя однозначно утверждать, что более высокий уровень толерантности всегда предпочтительнее. Имеет смысл прислушаться к тем, кто ставит проблему границ толерантности (см. подробнее, например /Уолцер, 2000/). Чрезмерное, неадекватное обстоятельствам повышение толерантности (как выражаются некоторые социологи – "толерантность без берегов") может вести к ослаблению сопротивляемости и увеличению уязвимости человека, снижению его дифференциальной чувствительности (в широком смысле), и даже более того – к возникновению угроз для индивидуальности, идентичности и т.д. Все это требует более осторожного, дифференцированного отношения к вопросам практического применения принципов толерантности в непосредственном межличностном общении – или, другими словами, ставит проблему меры толерантности. Одним из возможных путей решений этой проблемы является отказ от бинарного противопоставления «толерантностьинтолерантность» и переход к построению континуума степеней толерантности (с теми же «толерантность» и «интолерантность» на условных асимптотических полюсах).

Еще один аспект диверсификации – многоаспектность и неоднородность психологического содержания толерантности. Это означает, что невозможно с достаточной полнотой описать толерантность с опорой только на одно понятие, только в одном измерении. В то же время, увлечение разнообразными типологиями, классификациями и аналитическим «препарированием» увеличивает опасность «коллекционерского» подхода, нагромождения «списков черт» и т.п. Поэтому имеет смысл выделить не все, а лишь основные, наиболее важные психологические измерения межличностной толерантности, которые можно рассматривать как приоритетные направления ее исследования и развития.

Традиционно для описания сложных психологических процессов и явлений (например, общения) используется триада компонентов – когнитивный, эмоциональный и поведенческий. Появились попытки применения этой схемы и для толерантности (см., например. Скрябина, 2000 и др.). В самом общем виде основное содержание этих компонентов или, точнее – «измерений» толерантности, может быть описано следующим образом.

Мето­дика “Направленность личности в общении” (С.Л.Братченко) . Методика «НЛО» предназначена для изучения направленности личности в общении, понимаемой её автором как совокупность более или менее осознанных личностных смысловых установок и ценностных ориентаций в сфере межличностного общения, как индивидуальная «коммуникативная парадигма», включающая представления о смысле общения, его целях, средствах, желательных и допустимых способах поведения в общении и т.д. Иными словами, методика позволяет изучить ценностно-смысловые отношения личности в сфере ей общения с другими людьми. В её основе лежит метод неоконченных предложений. Существуют две формы методики: базовая, не имеющая профессиональной спецификации, и вторая – ориен­тированная на изучение направленности в профессиональном общении. Методика позволяет выявить сте­пень выраженности видов направленности личности (в %) в непрофессиональном и профессиональном общении, а также доминирующий вид направленности в общении и соотношение степени выраженности остальных видов. Ав­тором методики выделено шесть видов направленности в общении: диалогическая, авторитарная, манипулятивная, альтероцентристская, конформная и индифферентная, суть которых описана ниже. Представляется, что с помощью этих видов более или менее полно можно охарактеризовать многообра­зие индивидуальных вариантов содержания направленности в общении, а также отразить сложность и многогранность этого личностного образования.Методика «НЛО» относится к проективным, в её основе лежит метод неоконченных предложений. Как любая проективная методика при её квалифицированном применении она даёт важную информацию о глубинных особенностях психики. Братченко С.Л. выделены шесть основных видов НЛО: диалогическая коммуникативная направленность (Д-НЛО), авторитарная (АВ–НЛО); альтероцентристская (Ал–НЛО); манипулятивная направленность (М–НЛО); конформная (К-НЛО); индифферентная (И–НЛО). Эти виды коммуникативной направленности характеризуются следующими признаками, которые служат одновременно основой для оценки проективного материала:

1)Д–НЛО – ориентация на равноправное общение, которое основано на

взаимном уважении и доверии, ориентация на взаимопонимание, взаимную

открытость и коммуникативное сотрудничество, стремление к взаимному самовыражению, развитию, сотрудничеству.

2) АВ–НЛО – ориентация на доминирование в общении, стремление подавить личность собеседника, подчинить его себе, «коммуникативная агрессия», когнитивный эгоцентризм, «требование» быть понятым или требование согласия с собственной позицией, нежелание понимать собеседника, неуважение к чужой точке зрения, ориентация на стереотипное «общение-функционирование», коммуникативная регидность.

3) М–НЛО – ориентация на использование собеседника и всего общения в своих целях, для получения разного рода выгоды, отношение к собеседнику как к средству, объекту своих манипуляций. Стремление понять собеседника, чтобы получить нужную информацию, в сочетании с собственной скрытностью, неискренностью. Ориентация на развитие и хитрость в общении, но односторонняя – только для себя за счёт другого.

4) Ал–НЛО – добровольная «центрация» на собеседнике, ориентация на его цели, потребности и т.д. и бескорыстное жертвование своими интересами, целями. Стремление понять запросы другого с целью их наиболее полного удовлетворения, но безразличие к пониманию себя с его стороны. Стремление способствовать развитию собеседника даже в ущерб собственному развитию и благополучию.

5) К–НЛО – отказ от равноправия в общении в пользу собеседника. Ориентация на подчинение силе авторитета, на «объектную» позицию для себя. Ориентация на некритическое «согласие» (уход от противодействия), отсутствие стремления к действительному пониманию и желания быть понятым. Направленность на подражание, реактивное общение, готовность «подстроиться» под собеседника.

6) И – НЛО – такое отношение к общению, при котором игнорируется оно само со всеми его проблемами, доминирование ориентации на «сугубо деловые» вопросы, «уход» от общения как такового.

Ценность методики «НЛО» связана с тем, что итоговая оценка («формула») отражает весь спектр обозначенных выше видов направленности и позволяет определить преобладающую коммуникативную тенденцию, благодаря чему сохраняются целостность, сложность и многогранность личности как субъекта общения. Методика «НЛО» прошла соответствующие психометрические процедуры и показала достаточную ретестовую надёжность и конструктную валидность.

Текст методики «НЛО»

1. Тема нашей беседы …

2. Чтобы собеседник правильно понял меня …

3. Я хотел бы общаться с человеком, для которого мои переживания …

4. Для меня очень важно, чтобы собеседник в общении со мной исходил из...

5. Я ожидаю от собеседника …

6. Если я считаю, что собеседник не прав …

7. Считаю правильным, если в общении со мной собеседник ставит своей целью…

8. Доверие собеседника ко мне …

9. Если собеседник перестаёт меня слушать …

10. Мне нравится такое общение …

11. Собеседник ожидает от меня …

12. Если собеседник считает, что я не прав …

13. Усилия партнёров по общению должны быть направлены на …

14. Чтобы я понял собеседника …

15. То, что собеседник переживает …

16. В общении я стараюсь исходить из …

17. Если в общении назревает конфликт …

18. Я стараюсь занять в общении позицию …

19. Для меня главная цель общения …

20. Доверять собеседнику …

21. Если собеседник меня не понимает …

22. Обычно я начинаю общение …

23. Собеседник в общении никогда не должен …

24. Для меня самое трудное в общении …

25. Если я не понимаю собеседника …

26. Мне бы хотелось, чтобы собеседник занял в общении позицию …

27. Если собеседник не отвечает на мой вопрос …

28. В общении мне больше всего не нравится …

29. Если собеседник меня перебивает …

30. В общении я никогда не должен …

31. В конце разговора …

Обработка и интерпретация результатов Для обработки проективного материала используется описанная выше система категорий (виды коммуникативной направленности). Каждому «ответу» (часть стемов - №1; 13; 22; 24; 28 – выполняют специфические функции и в данном контексте обработке не подлежат) на основании сопоставления с характеристикой видов НЛО присваивается определённая категория – «Д» или «АВ», или «М» и т.д., в случае невозможности однозначно интерпретировать тот или иной «ответ», допускается приписывание сразу двух категорий, а в более неясных вариантах категория не приписывается. Кроме оценки «ответов» по категориям (качественная оценка), каждому из них присваивается также ещё и балл (от 0 до 5) – в зависимости от степени полноты и чёткости выраженности в «ответе» данной направленности (количественная оценка).

Наиболее существенный критерий для определения вида НЛО – соотноше-

ние позиций собеседников с точки зрения их равноправия (неравноправия) симметричности требований и ожиданий. Для более точной оценки прективного материала по этому вопросу, важному критерию в методике использован специальный приём, получивший название «инвертированный стем». Суть его заключается в том, что часть стемов имеет в списке «зеркальную» пару – т.е. одна и та же коммуникативная ситуация, представлена в одном стеме с позиции самого отвечающего, а в другом (составляющим с первым пару) – с позиции его воображаемого собеседника, причём, в списке, диктуемом респонденту, «парные» стемы расположены не рядом, а разнесены (например, одну из пар составляют стем №5 «Я ожидаю от собеседника …» и стем №11 «Собеседник ожидает от меня …»). «Ответы» на парные стемы оцениваются как целое, путём сопоставления обоих ответов между собой, а для придания большего удельного веса оценка пары (в баллах) умножается на три. Например, пара №3 «Я хотел бы общаться с человеком, для которого мои переживания… являются близкими и он не безразличен к ним», №15 «То, что собеседник переживает … для меня безразлично, главное, чтобы он обо мне хорошо думал» – получает в итоге оценку АВ-15 (пара получает категорию «АВ» и максимальный балл – 5, который утраивается).

Для того чтобы сделать интерпретацию «ответов» более точной и обоснованной, используется «ключ» – подборка наиболее характерных и распространённых вариантов «ответов», предварительно прошедших экспертную оценку. «Ключ» предназначен для решения двух задач: во-первых, для оценки конкретных «ответов» (путём нахождения наиболее близких им в «ключе»), во-вторых, для обучения желающего овладеть методикой «НЛО». Однако ключ не должен использоваться как догму, он должен служить ориентировочной основой для мысленного диалога исследователя с респондентом, в результате которого только и может произойти адекватное понимание последнего, правильная оценка его коммуникативной направленности.

Каждый «ответ», таким образом, получает определённую оценку – категорию и балл. Затем выводится итоговая оценка всего протокола, для чего суммируются баллы по каждой категории в отдельности (учитываются как оценки отдельных стемов, так и пар; в варианте НЛО-3 почти все стемы парные). В результате каждый протокол получает итоговую оценку в виде определённой «формулы» коммуникативной направленности, к примеру, итоговая оценка одного из протоколов выглядит так: Д-2, АВ-40, М-4, АЛ-0, К-8, И-12. Поскольку общая сумма баллов (по всем категориям) для разных протоколов различна, то для сравнения результатов респондентов между собой абсолютные значения переводятся в относительные – в процентах к общей сумме баллов данного протокола. Тогда итоговая оценка протокола из приведённого примера будет выглядеть так: общая сумма баллов – 66 (100%), по категориям – Д – 3%, АВ – 61%, М- 6%, АЛ – 0%, К – 12%, И – 18%. Для анализа и дальнейшей интерпретации результатов используется именно «формула» в целом, хотя в отдельных случаях в протоколе могут быть ненулевые оценки только по двум-трём категориям или даже (очень редко) – по одной. Как правило, в протоколах представлены в той или иной степени все виды коммуникативной направленности. В то же время обычно в итоговой оценке можно выделить тенденции, преобладающий вид НЛО (в рассмотренном выше примере хорошо видна авторитарная тенденция), выявить определённую логику распределения баллов по категориям и т.д. – это и является предметом дальнейшей интерпретации результатов, консультирования респондентов и т.п.

Методики исследования и диагностики отношения к смерти

В психологической науке вопрос об отношении человека к смерти долгое время оставался без внимания, и относился, скорее, к сфере философии. Лишь на протяжении последних сорока лет в мире наблюдается интенсивный рост исследований и публикаций, посвященных страху смерти и танатической тревоге. Под термином «танатичесакая тревога» принято понимать «неприятное эмоциональное состояние, возникающее при размышлении человека о собственной смерти» (Д. Темплер, 1970), или «беспредметный и нелокализованный страх смерти» (И. Ялом, 1980) , который может проявляться как на осознаваемом уровне, так и на неосознаваемом уровне и ассоциироваться как с негативными, так и с позитивными образами смерти. Отношение к смерти, таким образом, сводится к страху и тревоге, что, видимо, обусловлено преимущественной представленностью этих переживаний в отношении людей к смерти. Однако, понятно, что отношение к смерти проявляется в более широком круге спектре переживаний, мыслей, интенций. Отношение к смерти – одно из важнейших жизненных отношений личности, соотносимое с отношением ее ко всей своей жизни в целом, с осмыслением ею собственной жизни и проявляющееся в мыслях, чувствах, интенциях и стремлениях человека.

В отечественной психологии работ, посвященных проблеме отношения человека к собственной смерти, крайне мало. В зарубежных исследованиях, изучавших в последние десятилетия танатическую тревогу и страх смерти как проявления отношения к смерти, накоплен некоторый методический опыт , чего нельзя сказать об отечественной исследовательской и диагностической практике, испытывающей явный дефицит методических средств, могущий быть использованным для этих целей. В определённой мере этот пробел могут восполнить приводимые ниже методики зарубежных авторов, адаптированные Т.А. Гавриловой 22]

1. "Шкала Страха Смерти" Дж. Бойяра . (Boyar’s Fear of Death Scale – FODS).

Шкала Страха Смерти" Дж. Бойяра. (Boyar’s Fear of Death Scale – FODS)

2."Шкала Тревожности по поводу Смерти", Д. Темплера . (“Death Anxiety Scale” – DAS).

В 1967 году Д. Темплер впервые представил разработанную им и впоследствии получившую наибольшее распространение и признание в мире "Шкалу Тревоги по поводу смерти" ("Шкалу Танатической тревоги" в транскрипции) (“Death Anxiety Scale” – DAS). К настоящему времени насчитывается более 20 работ, посвященных как проверке ее психометрических характеристик, так и исследованию корреляций танатической тревоги с личностными, религиозными, интеллектуальными и другими параметрами. Шкала адаптирована к арабской, немецкой, испанской, индийской, китайской, корейской, японской популяциям. Она содержит 15-ть утверждений, выдержавших проверку содержательной и конструктной валидности и внутренней согласованности. Темплер проводил также и исследования структуры своей шкалы. Было обнаружено, что DAS охватывает четыре фактора: когнитивно – аффективную озабоченность смертью, озабоченность физическим изменением, осознание течения времени, озабоченность болью и стрессом. По мнению автора, установленная им структура шкалы свидетельствует о том, что танатическая тревога является формой тревоги по поводу двух фундаментальных человеческих состояний – отделения и изменения. Иначе говоря, измеряемая DAS танатическая тревога предстает компонентом экзистенциальной тревоги, так как связана с изначальными проблемами человеческого существования.

"Шкала тревожности по поводу смерти" Д. Темплера “

Death Anxiety Scale” – DAS

3. Методика “Метафоры Личной Смерти” Дж. МакЛеннана. (Metaphors of Personal Death – RDFS).

Эта методика разработана в 1992 – 1996 годах Дж. МакЛенноном. Он сос-тавил два ряда метафор из фантазийных образов смерти, обнаруженных Х.Фей-фелем и М.Нэги, а также в его собственных исследованиях. Получилось две субшкалы – негативные метафоры смерти и позитивные метафоры смерти. Рес-пондентам предлагается оценить по пятибалльной шкале каждую из метафор, в соответствии с тем, как они описывают их собственное восприятие смерти. Исследование показало внутреннюю согласованность шкал, и их надежность, валидность и относительную независимость от нейротизма, экстраверсии и со-циальной желательности. Данная методика показала свою полезность при от-боре волонтеров для работы с терминально больными пациентами клиник, а также для исследования установок, связанных с проблемой ВИЧ – инфицирова-ния. Автор подчеркивает, что RDFS в отличие от самооценочных опросников позволяет "ухватить" неосознаваемый уровень предположений о собственной смерти .

Методика “Метафоры Личной Смерти” Дж. МакЛеннана

(Metaphors of Personal Death – RDFS)

Инструкция : ниже приведены некоторые метафоры (или образы), которые люди используют для того, чтобы описать их понимание собственной смерти. Мы просим Вас оценить то, как каждая из этих метафор может описать Вашу точку зрения на собственную смерть. Пожалуйста, оцените каждую нижеприведённую метафору или образ по пятибалльной шкале

А теперь, невзирая на то, как Вы оценили предложенные выше образы, опишите, пожалуйста, своими словами метафору или образ, который наилучшим образом описывает то, как Вы можете думать о своей собственной смерти.

Субшкала позитивных метафор смерти: 1, 4, 5, 7, 12, 13, 14, 16, 17

Субшкала негативных метафор смерти: 2, 3, 6, 8, 9, 10, 11, 15, 18

Контрольные вопросы и задания к модулю 3

1. Методика изучения системы жизненных смыслов (Котляков В.С.): её возможности и ограничения.

2. Особенности построения и использования методики М. Рокича и её модификаций в отечественной психологии (Д.А. Леонтьева, Е.Б. Фанталовой).

3. Возможности и ограничения методики М. Рокича и её модификаций в отечественной психологии (Д.А. Леонтьева, Е.Б. Фанталовой).

4. Опросник терминальных ценностей (Н.Г. Сенин) и его модифицированный вариант: его возможности и ограничения.

5. Особенности построения и использования методики исследования и диагностики смысложизненных ориентаций (Д.А. Леонтьев).

6. Анкета "О смысле жизни" (Чудновский В.Э., Вайзер Г.А.): особенности обработки и интерпретации полученных с её помощью данных.

7. Мето­дика “Направленность личности в общении” (С.Л.Братченко): её теоретические основы, возможности и ограничения.

8. Под направленностью личности в общении С.Л. Братченко понимает, прежде всего, (ценностно-смысловые критерии общения).

9. Методики исследования отношения к смерти. Особенности их построения и использования.

10. Основанием для выделения М. Рокичем терминальных и инструментальных ценностей является (их функциональное значение)

Проектные задания к модулю 3

Задание 1 .

С помощью освоенных студентами методик и методических приёмов Life-Line предлагается изучить, описать и проанализировать субъективную картину жизни одного-двух человек; определить цель, задачи и направления практической психологической работы с ними в случае их обращения за практической психологической помощью.

1. Life-Line и другие новые методы психологии жизненного пути // Под ред. А.А. Кроника.- М. Прогресс, 1993.

2. Головаха Е.И., Кроник А.А. Психологическое время личности. - Киев; Наукова Думка, 1984.

3. Кроник А.А., Головаха Е.И. Психологический возраст личности // Психологический журнал. – 1983.- Т.4.- №5.- С.57-63.

4. Муздыбаев К. Измерение надежды // Психологический журнал. - 1999. - Том 20. - № 3, № 4.

Задание 2

Ознакомление с некоторыми методами изучения восприятия и переживания личностью собственной жизни: «Индекс жизненной удовлетворённости» (И.В. Панина); методика диагностики уровня субъективного ощущения одиночества (Д. Рассел, М. Фергюссон); методика диагностики кризиса середины жизни (А.А. Кроник, Р.А. Ахмеров). Ознакомление с методиками осуществляется в процессе самодиагностики и анализа её результатов.

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991.

2. Айзенк Г., Айзенк М. Фактор счастья // Исследование человеческой психики. М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. С. 255-288.

3. Аргайл М. Психология счастья. М., 1990.

4. Габдулина Л.И. Жизненная удовлетворённость, счастье и их обусловленность ценностными и смысложизненными ориентациями // Северо-Кавказский психологический вестник. Приложение 1. Ростов н /Д. 2003. С. 59-65.

5. Джидарьян И.А. Представление о счастье в российском менталитете. СПб, 2001.

6. Кроник А.А., Кроник Е.А. В главных ролях: вы, мы, он, ты, я: психология значимых отношений. М., 2001.

7. Кроник А.А., Ахмеров Каузометрия: Методы самопознания, психодиагностики и психотерапии в психологии жизненного пути. М., 2003.

8. Панина Н.В. Индекс жизненной удовлетворённости // Life-line и другие новые методы психологии жизненного пути. М.: Прогресс, 1993. С. 107-114.

9. Шукшин Н.А. Психология счастья: Простые решения сложных вопросов. Урал Л.Т.Д. Аркаим, 2004.

Задание 3

С помощью освоенных студентами методик исследования и диагностики отношения к смерти предлагается изучить, описать и проанализировать отношение к смерти одного-двух человек; определить цель, задачи и направления практической психологической работы с ними в случае их обращения за практической психологической помощью.

Отчет о выполнении задания сдается в письменной форме

1. Арьес Ф. Человек перед лицом смерти. Пер. с франц. М.: «Прогресс». 1992.– 528 с.

2. Габдулина Л. И. Осмысленность жизни и отношение к смерти на разных этапах жизненного пути личности. // Северо-кавказский психологический вестник 2004, № 2. Ростов н/Д. 2004. – С. 13 – 19.

3. Гаврилова Т. А. Экзистенциальный страх смерти и танатическая тревога: методы исследования и диагностики. // Прикладная психология, 2001 № 6. – С. 1 – 8.

4. Карандашев В. Н. Жить без страха смерти./ В. Карандашев. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Смысл: Акад. Проект., 1999. – 335 с. – (Психологическая культура)

6. Моуди Рэймонд А. Жизнь до жизни: Исследование регрессий в прошлые жизни; Жизнь после жизни: Исследование феномена «соприкосновения со смертью»/ Пер. с англ.: О. Лебедева, Я. Сенкевич. – Киев: София, 1994. – 351 с.

7. Попогребский А. П. Смысл жизни и отношение к смерти. // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии. Под ред. Д. А. Леонтьева, В. Г. Щур: Смысл, 1997 . С. 177 – 200.

8. Фейфел Г. Смерть – релевантная переменная в психологии. / Экзистенциальная психология. Экзистенция. // Пер. с англ. М. Занадворова, Ю. Овчинниковой. – М.: Апрель Пресс, Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2001. – 624 с. (Серия «Психологическая коллекция»). С. 48 – 58.

9. Фрейд З. Мы и смерть. По ту сторону принципа наслаждения. – Рязанцев – Танатология – наука о смерти. – СПб, Вост.-Европ. ин-т психоанализа, 1994, 380 с.

10. Шор Г. В. О смерти человека. (Введение в танатологию) / [Г. В. Шор]. – СПб.; Изд-во СПбГМУ,2002. – 271 с.: ил.

11. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М.: Независимая фирма "Класс", 1999.

Дата публикования: 2014-12-30 ; Прочитано: 3822 | Нарушение авторского права страницы | Заказать написание работы

сайт - Студопедия.Орг - 2014-2019 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования (0.013 с) ...

Отключите adBlock!
очень нужно

Братченко Сергей Леонидович (1956-2015) - кандидат психологических наук (с 1987г.), доцент (с 1989г.), автор более восьмидесяти публикаций, в том числе книг: «Диагностика личностно-развивающего потенциала» (Псков, 1997), «Гуманистическая психология как одно из направлений движения за ненасилие» (С.-Пб., 1999), «Введение в гуманитарную экспертизу образования» (М., 1999), «Экзистенциально-гуманистическая психология глубинного общения» (М., 2001).

В конце 80-х годов, был участником Дж.Бюдженталя в СССР.

Основные направления работы - гуманитарная экспертиза образования, подготовка практических психологов (много лет вел курс «Основные психологические концепции», тренинги «Психология глубинного общения»).

Публикации

1. + -
2. + -
3. + -
4. + -
5. + -
6. + -
7. + -
8. + -
9. + -
10. + -
11. + -
12. + -
13. + -
14. + -

    В "Психологической газете" уже дважды печатались небольшие материалы, посвященные экзистенциально-гуманистическому подходу в психологии и психотерапии (ЭГП), точнее - одному из его вариантов, развиваемому в настоящее время Джеймсом БЮДЖЕНТАЛОМ (см. "ПГ" -- 1 и 4, 1997). Его концепция, к сожалению, практически незнакома большинству отечественных специалистов, т. к. на сегодняшний день эти две публикации да краткая информация в "Вопросах психологии" (- 3, 1997) - почти все, что напечатано на русском языке об этом чрезвычайно интересном подходе. Попытаемся восполнить этот пробел и продолжим разговор об ЭГП - и на этот раз о его теоретических основах. Мы, пишущие эти строки, начали приобщаться к ЭГП с 1993 года, с первого тренинга-семинара, проведенного в Петербурге яркой представительницей этого направления Деборой Рэхилли (ученицей Д. Бюджентала). Позднее образовалась группа желающих разобраться в этом подходе поглубже, которая стала периодически встречаться, обсуждать свой экзистенциальный опыт и труды Бюджентала, которые сами же и переводили. Приезжали в наш город и другие коллеги маэстро, также способствующие нашему погружению в это психотерапевтическое направление. От избытка энтузиазма была даже создана экзистенциально-гуманистическая секция в Санкт-Петербургской Ассоциации тренинга и психотерапии

15. + -
16. + -
17. + -

    Практика исследовательской и консультативной работы постоянно ставит перед психологами проблему адекватности их действий сути процессов, происходящих в организациях, а также соответствие программ их работы целям и задачам организации, профессиональных групп и личности, которые формируются на основе ценностей и интересов. Решение этих проблем носит аксиологический и экзистенциальный характер.

    Источник: // Экзистенциальный ресурс современного российского бизнеса. // Ярославский психологический вестник. М.-Ярославль. 2002. Вып. 8. с. 28-34. (совместно с Клюевой Н.В.)

18. + - Личность у М.М. Бахтина[недоступно]

    Взаимоотношения М. Бахтина с психологией, пожалуй, сложнее, чем с какой-либо другой научной дисциплиной. Судя по его работам, Бахтин не очень жаловал психологию. Хотя все его творчество буквально пронизано традиционно психологической проблематикой - личность, общение, сознание, самосознание и т.д., - работы психологов Бахтин не использует (если не считать "Фрейдизма") и даже почти на них не ссылается. Особенно это касается отечественных психологов - они вообще не упоминаются, за исключением того же "Фрейдизма", в котором есть анализ работ А.Р. Лурии и других (но лишь с целью демонстрации несостоятельности их взглядов на психоанализ) и который показывает, что автор в действительности был очень хорошо знаком с работами психологов. Более того, создается впечатление, что Бахтин, вслед за Ф.М. Достоевским, готов приравнять психологов к шпионам и отказать им в возможности адекватного познания человека.

    В настояще время публикация недоступна. http://www.existradi.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=202:2009-08-07-12-08-55&catid=47:-10&Itemid=59

19. + - Образование: ненасилие, толерантность и гуманитарная экспертиза

    Многовековые попытки человечества совладать с насилием, к сожалению, не привели пока к его исчезновению, и перспектива реального перехода к ненасильственному существованию, к отношениям, основанным на принципах взаимного уважения, понимания и терпимости, все отдаляется и отдаляется... В целом удается лишь контролировать явные, "горячие" и масштабные, формы насилия (не всегда, впрочем, успешно, о чем вопиюще свидетельствуют события августа 2001 года). Но по-прежнему широко распространено насилие "частное", почти незаметное и, увы, привычное - насилие в непосредственном межличностном взаимодействии и общении. Более того, такое насилие многими признается оправданным, неизбежным (и чуть ли не "полезным"!) даже в такой сфере, как воспитание и образование. Однако, любое насилие, в какой бы форме оно ни проявлялось, какими бы красивыми целями ни оправдывалось, всегда оказывает разрушительное воздействие на человека. К тому же вполне очевидно, что "малое насилие" является источником и предвестником "большого". Особую опасность представляет насилие по отношению к ребенку, который не только не в состоянии полноценно защититься, но часто сам вынужден перенимать насильственные способы общения и взаимодействия. Поэтому культура ненасилия в повседневной жизни может стать реальностью только при решении проблемы перехода к педагогике ненасилия и освобождении взаимоотношений взрослых и детей от любых форм насилия. Иными словами, речь идет о переходе к более гуманной педагогике, которая поддерживает, оберегает и развивает, прежде всего, "человеческое в человеке", о принципиальной смене приоритетов в образовании и движении "от культуры полезности к культуре достоинства"